Экспертный Совет

Формирование русской и китайской цивилизаций разделено тысячами лет, их исторические очаги отстоят друг от друга на тысячи километров. Только в начале XVII в. состоялись первые дипломатические контакты в процессе освоения обеими державами малонаселенных просторов Восточной Сибири и Забайкалья. Русские глядели в сторону восхода и стремились освоить новое жизненное пространство, шли в Зауралье, Сибирь и дальше. Возникали города Тобольск (1587), Томск (1608), Красноярск (1628), Якутск (1632). Уже тогда правители русского государства поощряли «поворот на Восток», старались наладить регулярные связи с Китаем.

За два с половиной столетия Россия направила в управлявшую Поднебесной с 1644 по 1911 г. маньчжурскую империю Цин 18 миссий разных уровней – от дипломатических агентов до полномочных послов в ранге министра. В обратном направлении проследовало лишь четыре миссии [Мясников, т. 5, с.102-103]. С середины ХIХ в. отношения двух соседних держав быстро расширялись, подчас приобретая характер военно-политического союза, но порой достигая порога войны.

Нерчинский договор 1689 г.

Самый первый в истории российско-китайских отношений договор – Нерчинский. Этот документ был подписан в 1689 г. в небольшой русской крепости, окруженной многопушечным маньчжурским экспедиционным корпусом. Незадолго до этого, в 1685 и 1686 г., маньчжурам удалось дважды взять штурмом казачий острог Албазин и пленить его защитников [Мясников, т. 5, с. 137]. Для обеих сторон оспариваемые земли Восточной Сибири не были жизненно важными. Китайцев в тех краях практически не было: захватившие Поднебесную маньчжуры строго запрещали «второсортным» подданным осваивать свои родовые места – Маньчжурию, а также земли соседних родственных племен. Была создана внутренняя граница – Ивовый палисад, через которую стража не пропускала китайцев [Тихвинский, c. 9]. Поработившие 100 миллионов китайцев 600 тысяч маньчжуров не хотели повторить участь предыдущих покорителей, приходивших с Севера и с годами растворявшихся среди коренного населения Поднебесной. Запрещались смешанные браки. До 70-х годов XIX в. в Маньчжурию попадали только китайцы-солдаты «знаменных» войск под командованием маньчжуров или ссыльные [Мясников, т. 5, с. 365].

Как и маньчжуры, русские не были коренными жителями. Казаки от имени царя облагали местные племена пушным ясаком, а от имени снаряжавших их купцов налаживали меновую торговлю. По существу, произошло столкновение двух потоков колонизации огромной и малонаселенной Восточной Сибири. При этом русские ко времени появления маньчжурских отрядов уже создали свои поселения, наладили устойчивые связи с местными племенами, принимали их в подданство и крестили.

Посланцы Московского царства в Нерчинске должны были добиваться установления постоянной границы по естественному рубежу – реке Амур, но натолкнулись на полное неприятие такой договорной позиции. Не были приняты и запасные варианты с серьезными уступками территорий, которые в Москве уже считали своими. Документ, по которому Россия лишалась обширных земель на достаточно продвинутой стадии освоения, зафиксировал преобладание военной силы Великой Империи Цин. Она находилась гораздо ближе к Приамурью, чем Россия с ее редкими острогами и крепостями, с растянутыми на тысячи верст коммуникациями. Достаточно сказать, что даже посольство добиралось из Москвы до Нерчинска около трех лет. Многие сотни верст разделяли Нерчинск и Албазин. Казаки-первопроходцы действовали преимущественно «с опорой на собственные силы» и лишь изредка получали от государства ограниченную помощь стрельцами, казной и боеприпасами. Если считать договоры, подписанные в обстоятельствах военного доминирования, неравноправными, то Нерчинский договор был именно таким. Россия на целых два века потеряла ранее установленный, пусть и номинально, контроль над обширными районами Восточной Сибири [Россия и Китай… c. 28-29].

В ходе последовавших многочисленных контактов и переговоров, завершившихся в 1727 г. подписанием Кяхтинского трактата (договора), ситуацию улучшить не удалось. Успехи в укреплении России при Петре Великом, отправившем посольство С.Л. Владиславича-Рагузинского, были недостаточны, чтобы убедить маньчжурских дипломатов изменить условия Нерчинского договора. Они продолжали действовать до середины XIX в. В Кяхте удалось только уточнить прохождение общей границы после захвата Цинами монгольского государства Халха. Была оформлена деятельность Русской духовной миссии в Пекине. Пожалуй, самое большое значение имел Кяхтинский трактат для упорядочения и развития торговли. Русские караваны впервые были допущены в Пекин.

Айгунский договор 1858 г.

Очередной российско-китайский договор был подписан в 1858 г. в небольшом местечке Айгун (ныне город Хэйхэ) на правом берегу Амура, прямо напротив нынешнего Благовещенска. За почти двести лет после Нерчинского договора соотношение сил в районах соприкосновения двух империй в корне изменилось.

История династии Цин, ослабление которой отразил Айгунский договор, вкратце такова. Поначалу племенной союз, взявший название «маньчжуры», покорил соседние племена и создал собственное военизированное государство. оно захватило сначала Корею, а в 1644 г., воспользовавшись крестьянским восстанием против династии Мин и предательством китайского генерала-карателя, преодолело Великую стену. Обеспечив контроль над всей Поднебесной, население которой составляло тогда 100 млн человек против 600 тыс. маньчжур, закрепившись в сопредельных со своими родовыми землями в Маньчжурии районах Восточной Сибири, династия добилась военной силой и дипломатическим искусством колоссального приращения земель. В состав Великой империи Цин были включены Монголия, Тибет, Синьцзян, государства Юго-Запада (нынешние провинции Гуанси, Гуйчжоу, Юньнань). Именно тогда удалось одержать верх и над русскими первопроходцами, навязать Москве Нерчинский договор.

В середине ХIX в. тяжелейшие последствия поражения от англичан в первой (1840 – 1842) и второй (1856 – 1860) Опиумных войнах привели к первым территориальным потерям, утрате контроля над таможнями и иными крупными источниками дохода казны. Национальное богатство уплывало еще и в виде платежей за опиум, поставки которого из Индии расширялись теперь без всякого контроля. Наркоманами становились не только простые люди, но и чиновники, и офицеры, вплоть до князей крови правящей династии Айсиньгиоро. Курение опиума стимулировало коррупцию и измену. Унизительные договоры со странами Запада подписывались не только под дулами пушек, но и в обмен на ящики опиума и слитки золота.

Изменилось и состояние России. Несмотря на неудачу в Крымской войне (1853 – 1856) страна, по выражению канцлера А.М. Горчакова, «сосредотачивалась». Российская империя продолжила «поворот на Восток». Русские купцы и казаки еще раньше осваивали Восточную Сибирь, Камчатку, побережье Охотского моря и даже создали колонию Русская Америка на землях Калифорнии. В 1825 г. была заключена Русско-английская конвенция о разграничении владений в Северной Америке (Британской Колумбии). Русская Америка входила в состав Российской империи и управлялась из Иркутска [История русской Америки… т. 3, гл. 11].

В 1853 г. экспедиции капитана Невельского удалось собрать сведения о Татарском проливе, Охотском море и острове Сахалин и, главное, доказать судоходность Амура. Эта информация не только открывала новые перспективы для деловых людей, но и создавала угрозу проникновения английского флота, рыскавшего вдоль тихоокеанского побережья. Во время Крымской войны были основаны первые русские поселения и военные посты в устье Амура. Сама река приобрела стратегическое значение для связи разных частей Восточной России в отсутствие железной дороги. Энергичными действиями властей удалось обеспечить беспрепятственное плавание военных и торговых судов.

Все эти факты и перспективы дальнейшего развития учитывались при составлении, обсуждении и подписании Айгунского договора. С российской стороны подпись под документом 16 мая 1858 г. поставил генерал-губернатор Восточной Сибири граф Н.Н. Муравьев, с китайской – правитель района Айгуна и главнокомандующий местными войсками, князь крови рода Айсиньгиоро Ишань. Атмосфера при подписании была дружественной, что вскоре дало возможность критикам в Пекине обвинить маньчжурского вельможу в неадекватности и отложить ратификацию.

Договор устанавливал принадлежность России левого берега Амура от реки Аргунь до впадения в море. Правый берег Амура до впадения в него реки Уссури закреплялся за Империей Цин. Обширный район от Уссури до моря был объявлен общим владением до решения этого вопроса в будущем. Плавание по Амуру, Уссури и Сунгари дозволялось только судам под флагами двух стран. Разрешалась взаимная торговля жителей обоих берегов [Меликсетов, с. 325].

В том же 1858 г., через несколько недель после Айгунского, был подписан Тяньцзиньский договор. Прибывший в Тяньцзин после затянувшейся дипломатической миссии в Японии адмирал Е.В. Путятин не знал о подписании договора в Айгуни. Он сделал акцент на морской торговле. Для русских кораблей открывались те же порты на побережье Поднебесной, куда уже дозволялось заходить судам европейских держав и США. Подтверждался особый статус Русской духовной миссии в Пекине. Прорывным этот документ не стал.

Пекинский договор 1860 г.

Всего через пару лет после подписания Айгунского договора уже сильно ослабленная империя Цин оказалась на грани гибели. В ходе первой и второй Опиумных войн маньчжуры и их некогда непобедимые «восьмизнаменные войска» оказались неспособны сопротивляться натиску англичан и их французских союзников, несмотря на закупки небольших партий западного оружия. Не смогли маньчжуры и вставшие на их сторону китайцы положить конец и внутренним смутам. Самые густонаселенные, южные провинции стали ареной кровопролитного восстания тайпинов, крестьянских повстанцев, выступавших против маньчжур и иностранцев (1850 – 1864). Они создали обширное государство Тайпин Тяньго (Небесное государство великого равенства) со столицей в Нанкине, их войска подходили к Пекину. На периферии империи стали возникать государства национальных и религиозных меньшинств. К тому времени династия Айсиньгиоро и вся правящая маньчжурская верхушка утратили былую пассионарность. Болезненные потомки императоров Канси и Цяньлуна, которые правили захваченной страной по 60 лет каждый, теперь часто сменяли друг друга на Драконовом троне и уделяли больше внимания гарему и дворцовым интригам, чем управлению колоссальными владениями.

Наряду со многими другими элементами китайской цивилизации, маньчжуры восприняли и развили идеи китаецентризма, исключительности Поднебесной. Они отгородились от внешнего мира и постепенно утратили представление о происходящем вне Поднебесной, о научном прогрессе, об изменениях в военном деле. Жестокой расплатой стало для Великой империи Цин противостояние европейским державам. Отсталость, косность, коррумпированность маньчжурского режима привели страну к полному поражению, утрате части суверенитета и территории, превращению в полуколонию. Две Опиумные войны стали, пожалуй, самыми черными страницами китайской истории.

В 1860 г. под ударами англичан и французов пал Пекин. Торжествующие завоеватели стали методично грабить и разрушать столицу Поднебесной. Запретный город – резиденцию Сына Неба поначалу планировалось сжечь. Потом вспомнили про унижение в 1792 г. лорда Макартни в летней резиденции Юаньминъюань – именно там была развернута выставка английских товаров, которые были полностью отвергнуты императором Цяньлуном. Трое суток продолжалось разграбление и разрушение «парка десяти тысяч парков» Юаньминъюань, где для летних развлечений Сына Неба и его двора были воссозданы самые красивые уголки парков и дворцы Поднебесной. Там же по рисункам западных архитекторов и миссионеров находился построенный в европейском стиле беломраморный дворец, который ограбили и взорвали первым.

По существу, спас тогда Пекин от разрушения (а всю Великую Империю Цин – от унизительного финала) молодой русский генерал Н.П. Игнатьев. Крестник императора и прирожденный разведчик, отличившийся в Лондоне, Хиве и Бухаре, он был наделен дипломатическим рангом посла с заданием ускорить ратификацию Айгунского договора. Игнатьев имел также поручение оказать властям Поднебесной военную помощь. Он вез в Китай крупную партию современных нарезных винтовок, редких даже в русской армии. В свите Игнатьева были офицеры-инструкторы и специалисты по налаживанию военной промышленности. Этим грузам и советникам не суждено было достичь маньчжурских воинов, все еще гордившихся меткой стрельбой из луков на скаку и искусством сражений на мечах. Да и самому Игнатьеву, в нарушение общепринятых дипломатических норм, чинили всевозможные препятствия. Высокомерие цинских чиновников не соответствовало реальному положению дел в империи. на Юге уже был отторгнут Гонконг, иностранные сеттльменты создавались в Шанхае, Тяньцзине, других приморских городах. Столица Поднебесной при приближении войск Англии и Франции в 1860 г. была брошена маньчжурами на произвол судьбы. Император Сяньфэн сбежал в охотничьи угодья на севере, в закрытую для китайцев летнюю ставку Жэхэ (ныне Чэндэ). По Запретному городу разгуливали иностранные солдаты, прихватывая понравившиеся произведения искусства, которые украсили в конечном счете коллекции Британского музея и Версаля. Англичане и французы обдумывали планы новых операций, создания огромных факторий Ост-Индской компании или марионеточных «государств» под управлением Лондона и Парижа по образцам Индии и Аннама.

Генерал-майор Н.П. Игнатьев быстро оброс знакомствами и приобрел авторитет среди высших английских и французских офицеров как обладатель карт Пекина и вообще знаток восточных дел. В свою очередь, остатки маньчжурской администрации в городе прибегали к посредничеству Игнатьева в контактах с завоевателями. Местные жители почтительно именовали его «И дажэнь» («Большой человек по фамилии И»). Этот «Большой человек» действительно замахнулся на большое дело. Он объяснил оккупационному командованию, что «лучше синица в руках, чем журавль в небе», и оно согласилось взять огромную контрибуцию, но сохранить Пекин и саму империю Цин. Такой результат вполне удовлетворял Игнатьева, имевшего инструкцию всячески помогать сохранению монархии Цин [Россия и Китай… с. 46-47].

В знак благодарности за чудесное избавление новые высокопоставленные друзья «Большого человека» убедили Сына Неба окончательно одобрить и даже несколько расширить условия подписанного в 1858 г. Айгунского договора, по которому под контроль России переходили районы Приамурья. Подтверждались положения Тяньцзиньского договора. Уступки были сделаны и на других границах, Россия открыла консульства в Урге и Кашгаре. Но главное, подписанный 2 ноября 1860 г. Пекинский дополнительный договор вслед за Приамурьем распространял территорию России еще и на районы Приморья [Мясников, т.5, с. 104].

Подписавший Айгунский договор граф Н.Н. Муравьев за приращение России землями Приамурья получил от императора титул «Муравьев-Амурский». К сожалению, прирастивший Россию не менее обширным и стратегически важным Приморьем граф Н.П. Игнатьев не удостоился подобной чести, хотя вполне заслужил титул «Игнатьев-Приморский»…

Районы восстания тайпинов и масштабных военных действий Англии и Франции в еще недавно густонаселенных и жизненно важных провинциях Юга и Востока Китая были опустошены. На этом фоне земли Приамурья и Приморья, населенные к тому же преимущественно некитайскими племенами, рассматривались в Пекине как малоценная периферия, которой можно пожертвовать в интересах сохранения жизненно важной основной части империи и, главное, власти маньчжурской династии. Передача русским этих территорий произошла без единого выстрела, (за исключением праздничного фейерверка), без маневров военного флота и иных «аргументов», которые применяли в сношениях с Пекином державы Запада. Трудно не согласиться с оценкой академика А. Л. Нарочницкого, который назвал Пекинский договор крупным достижением русской дипломатии и подчеркнул, что «несмотря на реакционность политики царизма и цинского правительства заключение Пекинского договора содействовало упрочению русско-китайских отношений. Россия не вела войн с Китаем и не ввозила в Китай опиум» [История дипломатии, т. 1, с.792].

Наиболее дальновидные деятели в окружении императора Сяньфэна, в первую очередь его брат, великий князь Гун, сознавали, что Приморье в любом случае будет потеряно. Контроль получит либо Россия, либо Англия, которая вела активную разведку этих районов. экспедиции англо-французской эскадры вдоль китайского побережья в северном направлении занимались поиском устья Амура и собирали данные о судоходности реки, по которой можно будет пройти в глубь Китая, по примеру Янцзы и Чжуцзян (Жемчужной реки). Экспедиции союзников одновременно были направлены против российских владений на Тихом океане. Во время Крымской войны была проведена даже разведка боем – бесславно закончившаяся попытка захватить Петропавловск-Камчатский в 1854 г. [Тарле].

Стоит добавить, что территориальные уступки и размены в те времена были делом вполне обычным. Достаточно вспомнить хотя бы о продаже русским правительством Аляски в 1867 г. Земли общей площадью в 1,5 млн кв. км были проданы Америке всего за 7,2 млн долларов. Удивительное совпадение – некоторые китайские эксперты утверждают, что Россия «присвоила в Приамурье и Приморье территорию в 1 миллион квадратных километров – более 600 тыс. кв. км по Айгунскому и 400 тыс. кв. км, включая остров Сахалин, по Пекинскому договору» [Сюэси юй таньсо, c. 128]. Кстати, идея продать ставшие убыточными и уязвимыми для захвата англичанами земли Аляски поддерживалась Н. Н. Муравьевым-Амурским, который в 1858 г. подписал Айгунский договор с империей Цин. Среди аргументов в пользу ухода из Русской Америки была малочисленность населения: всего 2500 русских и примерно 60 тыс. принявших российское подданство и православие индейцев и эскимосов. Зеркально аналогичная ситуация существовала в районах Приморья, отходивших России по условиям Пекинского договора. Русские этнографы, обследовавшие новые земли Уссурийского края, насчитали там лишь 341 «фанзу», где жили всего 872 человека из числа коренных жителей и китайцев [Россия и Китай… с. 73].

Дипломатическая активность России на китайском направлении не замыкалась только на Дальнем Востоке. Две империи соприкасались и в Центральной Азии. Великая империя Цин разгромила Джунгарское и Уйгурское государства. Российская империя установила протекторат над Хивой и Бухарой. Неизбежно возникали спорные районы, одним из которых стал Илийский край в нынешнем Синьцзян-Уйгурском автономном районе. Русские войска установили над ним контроль в ходе подавления восстания местных народов против Пекина. Маньчжурские власти добивались восстановления своей власти, и после недолгих переговоров в феврале 1881 г. был заключен Петербургский договор. Россия добровольно вывела свои войска, оставив консульство в Кульдже (ныне Инин), главном городе Илийского края. С русскими войсками пределы Поднебесной покинули тысячи уйгуров и китайских мусульман. Границы оставались подвижными и на Востоке, и на Западе [Россия и Китай… с. 50-51].

Секретный договор 1896 г.

Со всеми скидками на дряхление Российской империи и Великой империи Цин, одновременно находившихся в конце династийного цикла, в конце XIX в. становилось все более очевидным совпадение национальных интересов. Свою роль сыграл повышенный интерес Николая II к развитию дальневосточных и сибирских владений после поездки по ним в завершение «кругоазиатского путешествия» 1890 – 1891 гг.

К установлению стратегических отношений с Китаем будущего монарха постоянно подталкивали некоторые приближенные, особенно князь Э.Э. Ухтомский, сопровождавший Цесаревича Николая в путешествии на борту крейсера «Память Азова». Родовитый князь (из Рюриковичей) выпустил иллюстрированный отчет о путешествии, в том числе о посещении Цесаревичем Гонконга, Кантона и Уханя. В своей ставшей знаменитой книге, переведенной на европейские языки, Ухтомский предвещал возрождение Поднебесной и настаивал на установлении с ней отношений сотрудничества [Ухтомский, т. 3, ч. 5].

Э.Э. Ухтомский не только закладывал теоретические основы будущего союза двух держав своими многочисленными публикациями. Он выполнял деликатные поручения, в том числе сопровождал от Суэцкого канала в Одессу на специальном пароходе главного сановника империи Цин, канцлера Ли Хунчжана, прибывшего на коронацию Николая II. Он же передавал через канцлера огромные взятки всемогущей вдовствующей императрице Цыси [Колесников, Стрижак, с. 377] не раз, официально и тайно, Ухтомский посещал Поднебесную с поручениями царя. Его роль в укреплении отношений двух держав была отмечена и китайским монархом. Во время одного из тайных пребываний в Пекине князю Ухтомскому вручили орден Двойного Дракона. В 1895 г. Николай выдвинул своего друга молодости на пост председателя правления Русско-китайского банка, а затем и Китайско-Восточной железной дороги (КВЖД) – ответвления Транссибирской магистрали, соединявшего напрямую Читу с Владивостоком [Мясников, т. 5, с. 323-325].

Официальные и тайные переговоры Санкт-Петербурга и Пекина материализовались в секретном Союзном договоре между Российской империей и Великой империей Цин, подписанном во время коронации Николая II в Москве 22 мая 1896 г. Подписи поставили с китайской стороны канцлер Ли Хунчжан, с русской – министр иностранных дел А.Б. Лобанов-Ростовский и министр финансов С.Ю. Витте [Россия и Китай… с. 57].

Буква и особенно дух этого документа предопределили длинную цепочку событий, которые продолжаются и поныне. Прежде всего, две страны обязались никогда не воевать – это обещание выполняется, несмотря на неоднократные вооруженные конфликты разной интенсивности. Кроме того, две державы впервые договорились о том, «против кого дружить»: против все более напористой Японии, разгромившей годом ранее, в 1895 г., китайский флот и наземные силы. Уже тогда было ясно, что Токио будет стараться закрепиться на континенте, захватить куски китайской территории и затем теснить Россию с ее позиций на Дальнем Востоке. При всех разночтениях текущих отношений, стратегические интересы России и Китая совпали настолько, что между ними впервые были официально зафиксированы союзнические отношения [Галенович, с. 9].

Исходя из необходимости ускорить переброску русских войск в случае военных действий, Пекин дал согласие на прокладку по своей территории КВЖД, которая не раз оправдывала огромные средства, потраченные Россией в 1897 – 1903 гг. на ее строительство. Китайская казна была совершенно пуста после уплаты контрибуции Японии по Симоносеккскому договору. По дополнительному соглашению 1898 г. за счет России было построено также ответвление от Харбина на Юг, к русской крепости Порт-Артур на Ляодунском полуострове (1898 – 1903). Южно-Маньчжурская железная дорога (ЮМЖД), как и КВЖД, сыграла важнейшую роль во время русско-японской войны 1904 – 1905 гг.

Для России война с Японией стала в немалой степени выполнением союзнических обязательств перед Китаем по Договору 1896 г. Со стороны Японии это была месть за помехи в захвате китайских земель. Действуя в духе Договора, России удалось убедить Францию и Германию потребовать от Японии отказаться от захвата Ляодунского полуострова, «земли предков» династии Айсиньгиоро [Нарочницкий, с. 702-704]. Япония была вынуждена подчиниться, оставив за собой остров Тайвань и Пескадорские острова. Потерпев поражение в войне 1904 – 1905 гг., Россия была вынуждена оставить Порт-Артур и часть ЮМЖД до Чанчуня. После подписания Портсмутского договора между Россией и Японией в 1905 г. правительство Империи Цин сочло возможным прекратить действие Китайско-российского союзного договора, рассчитанного на 15 лет. Но совместная борьба против агрессивных намерений и действий Японии на этом не закончилась и стала содержанием следующего союзного договора, заключенного в 1937 г.

Договор о ненападении 1937 г.

К середине ХХ в. из «большого дальневосточного треугольника» в составе Российской империи, Великой империи Цин и Великой Японской империи в прежней форме оставался только один субъект – Япония. Династия Цин была свергнута в октябре 1911 г., в немалой степени под влиянием разочарования китайского населения и армии неспособностью маньчжурского режима отстаивать национальные интересы Китая перед лицом иностранных держав. Военные поражения и колоссальные контрибуции ставили страну на грань гибели и делали невыносимой жизнь населения.

Российская империя прекратила свое существование через 6 лет, в феврале 1917 г. Февральская революция завершила процесс распада империи, который начался с поражения во время Русско-японской войны 1904 – 1905 гг., а последовавшая за ней Октябрьская революция 1917 г. вызвала кардинальные изменения не только в России, но и на всей мировой арене, включая Восточную Азию.

Враждебность Японии к России проявлялась и после этих событий: японские войска приняли участие в оккупации русского Дальнего Востока в 1920 – 1922 гг. и отличились особой жестокостью даже на фоне действий карателей других держав – Америки и Англии. Закрепиться на занятых землях японцам помешали партизаны и молодая Красная Армия.

Враждебность Японии к Китаю была выражена еще более рельефно. Начатая в 1894 г. практически непрерывная серия войн и провокаций привела к установлению японского контроля в 1931 г. над тремя северо-восточными провинциями (Маньчжурией), а затем и обширных районов к северу от Великой китайской стены вплоть до окраин Пекина.

Советский Союз и Китайская Республика в условиях роста геополитической напряженности на Дальнем Востоке и нарастания агрессивности Японии искали пути для налаживания взаимодействия. Для выстраивания новых отношений необходимо было решить оставшиеся с имперских времен проблемы. Именно эту цель преследовало заключенное в мае 1924 г. «Соглашение об общих принципах для урегулирования вопросов между Союзом Советских Социалистических Республик и Китайской Республикой». Подписанный в Пекине документ восстанавливал дипломатические отношения двух держав, подтверждал новый характер связей «на основе равенства, взаимности и справедливости и в духе деклараций Советского Правительства 1919 и 1920 годов». Москва отказывалась от привилегий и концессий по предыдущим договорам. Большое внимание было уделено статусу КВЖД, которая становилась совместным советско-китайским коммерческим предприятием, оставаясь под временным управлением России, «поскольку оно не наносит ущерба суверенным правам Китая» [Меликсетов, с. 450].

Однако вопрос о статусе КВЖД очень скоро стал главным раздражителем в советско-китайских отношениях. Генералы во главе с Чжан Сюэляном, слабо контролировавшиеся правительством Гоминьдана, с конца 1928 г. начали провокации, а осенью 1929 г. развернули масштабные военные действия ради захвата КВЖД. В знак поддержки Чжан Сюэляна правительство Чан Кайши разорвало с СССР дипломатические отношения. Несмотря на огромное численное превосходство, войска китайских милитаристов были разгромлены Красной армией и статус-кво восстановлен. 22 декабря был подписан Хабаровский протокол, по которому КВЖД вновь признавалась совместным предприятием. Провокации на КВЖД серьезно омрачили советско-китайские отношения, однако они не вылились в полномасштабную войну [Россия и Китай… с. 150]. Однако вскоре, в 1931 г., началась китайско-японская война. Маньчжурия была окончательно оккупирована, и в 1935 г. после многочисленных провокаций (теперь уже японских военных) Москва была вынуждена продать КВЖД Токио.

Аппетиты японских военных росли по мере все новых военных и дипломатических успехов. С 1931 г. они контролировали Северо-восток Китая, где создали марионеточное государство Великая империя Маньчжоу-го. Затем зона оккупации постепенно расширилась на весь Северный Китай, а летом 1937 г. японские части стояли на позициях в окрестностях Бэйпина, как тогда назывался Пекин.

7 июля 1937 г. японские войска спровоцировали столкновение на линии соприкосновения с китайскими частями. Как всегда, без объявления войны японцы сразу развернули широкомасштабное наступление. К концу 1937 г. они заняли Тяньцзинь, Шанхай и десятки других городов в многонаселенных и экономически развитых районах Центрального Китая. В то время западные державы рассматривали правительство Китайской Республики во главе с Чан Кайши как второсортное, «нерукопожатное». Они даже не осудили японскую агрессию в Лиге Наций. получить реальную помощь в борьбе с агрессорами китайские власти смогли только от Советского Союза. Уже 21 августа, всего через 6 недель после начала тотальной фазы Войны, в Нанкине был подписан Советско-китайский договор о ненападении [Меликсетов, с. 526-529].

Решение подписать этот документ далось Москве непросто. Не были забыты нападения на КВЖД в 1929 г. и более ранние провокации против советских представительств, убийства дипломатов и граждан в Кантоне, Шанхае и других городах. Хотя дипломатические отношения в 1932 г. были восстановлены и в тогдашней столице Нанкине открылось советское посольство, «рукопожатность» Чан Кайши все еще была сомнительной для Москвы из-за его ярого антикоммунизма, проявлявшегося не только в поддержке провокаций против СССР, но и в непрерывных репрессиях против Компартии Китая, которой ВКП(б) через Коминтерн и напрямую оказывала широкую финансовую, военную и организационную помощь. Исключительно важно было также не дать повод Токио осложнить ситуацию на советском Дальнем Востоке. В 1934 г. Токио заключил Антикоминтерновский пакт с Берлином. Москва и без того уже участвовала в необъявленной войне с Германией на фронтах Гражданской войны в Испании. Однако Сталин решил рискнуть, он считал помощь Китайской Республике столь же важной, сколь и поддержку республиканской Испании. Советская стратегия тех лет состояла в том, чтобы за счет «гибридных» войн в Испании и Китае отсрочить неминуемое нападение фашистов на СССР.

Этими соображениями, в частности, объясняется и название подписанного документа – «Договор о ненападении». Развитие событий уже вскоре показало, что Россия и Китай по существу вернулись к военному союзу, возникшему еще в 1896 г. Значение довольно краткого договора, заключенного сроком на 5 лет, определялось не столько его содержанием, сколько самим фактом подписания: Одна из великих держав того времени, СССР, официально поддержала Китай, не позволив Японии добиться международной изоляции своей жертвы. СССР и Китайская Республика обязались «не использовать силу для разрешения возникающих между ними споров, а в случае, если одна из сторон подвергнется нападению третьей державы, – не оказывать помощи агрессору» [Договор о ненападении…]. Политический документ открывал возможности расширения торговых отношений, реальным содержанием которых стали закупки новейшего советского оружия.

СССР сразу выделил Китаю кредит в объеме 50 млн долларов США. размеры последовавших кредитов достигли нескольких сот миллионов долларов. 14 сентября в Москве встретились советские и китайские военные эксперты, были согласованы перечень и сроки поставок техники. С учетом участия китайских коммунистов в борьбе с Японией было принято решение, что им будет выделяться четвертая-пятая часть поставок. Той же осенью через советскую Среднюю Азию и китайский Синьцзян пошли караваны с оружием. были построены автодороги, аэродромы, сборочные заводы. За первые четыре года китайско-японской войны Китай получил от нас 1285 самолетов, 1600 артиллерийских орудий, 82 танка, 14 тыс. пулеметов, 110 тыс. винтовок, а также другое оружие и снаряжение. С весны 1938 г. в боевых действиях и разработке планов участвовали тысячи советских военных, офицеров и генералов. Среди них были будущие маршалы Чуйков, Рыбалко, Батицкий, Жигарев. Китайская авиация была почти уничтожена, и с японскими пилотами сражались 3665 советских летчиков. 211 из них погибли, 14 пилотов стали Героями Советского Союза [Меликсетов, с. 528]. Неоценимой помощью Китаю и фактическим участием СССР в войне стали стратегические операции Красной армии в районе озера Хасан в 1938 г. и реки Халхин-Гол в 1939 г.

В начале 40-х годов объем военной и финансовой помощи, а также прямое участие советских «добровольцев» заметно сократились из-за трудностей на фронтах Великой Отечественной войны. Свою роль сыграло и подписание Договора о нейтралитете между СССР и Японией в апреле 1941 г. Однако помощь СССР на первом, самом трудном этапе войны с японскими агрессорами позволила китайскому правительству удержать ситуацию под контролем, навязать японцам череду изматывающих сражений, затянуть их вглубь огромной территории. Но главное – Китай поверил в возможность сопротивляться и не капитулировал.

А такой вариант развития событий был вполне возможным. В руководстве правившей партии Гоминьдан и среди военачальников на фоне поражений первых месяцев войны усилились никогда не исчезавшие прояпонские и антикоммунистические настроения, сформировалась группа сторонников капитуляции.

Еще недавно входившие в высшее руководство Гоминьдана Ван Цзинвэй и Чжоу Фохай в конце мая 1939 г. побывали с секретным визитом в Токио и согласились возглавить марионеточный режим со столицей в Нанкине. 30 марта 1940 г. было создано Центральное правительство Китая, под номинальный контроль которого японцы отдали практически все оккупированные китайские земли, за исключением Маньчжоу-го [Меликсетов, с. 533]. Это был большой успех Токио, который «откусил больше, чем мог переварить». Даже среди сторонников Чан Кайши в правительстве Гоминьдана, бежавшем из занятого японцами Нанкина в главный город западной провинции Сычуань Чунцин, усилились позиции сторонников пассивного сопротивления японцам и активной борьбы с коммунистами.

Все чаще происходили «случайные» столкновения с «красными» войсками Восьмой и Четвертой армий, формально входившими в общенациональный Антияпонский фронт. Ценой сложных переговоров и под давлением из Москвы Антияпонский фронт удалось сохранить, но ему теперь противостояла не только почти двухмиллионная японская армия, но и 800-тысячные войска прояпонского Центрального правительства. Оно чувствовало себя весьма уверенно и впоследствии даже объявило войну Америке и Англии.

Стратегический расчет Кремля при подписании с Китаем Договора о ненападении оправдался. Нападение Японии удалось предотвратить, Советскому Союзу не пришлось воевать на два фронта. С началом германской агрессии против СССР в Москве ожидали японского удара, готовились к нему. Однако распыление сил на китайском театре военных действий, а также память о поражениях Квантунской армии в необъявленной войне с Советским Союзом в 1938 и 1939 г. убедили токийскую Ставку в нецелесообразности нанесения ударов по Сибири и Дальнему Востоку. Обещанное Берлину и запланированное на 29 августа 1941 г. нападение на СССР откладывалось под разными предлогами.

Фактически, сопротивление восточных союзников – армии Китайской Республики и действовавших параллельно войск Компартии Китая – сразу стало «вторым фронтом», которого Москва еще не один год ждала от западных союзников. зимой 1941 – 1942 гг. совпали две первые победы Второй мировой: разгром немцев под Москвой и успешная оборона крупного города Чанша. Сыгравшие важнейшую роль под Москвой и Ленинградом сибирские дивизии отправились на Запад после получения Кремлем информации об отсрочке японского нападения «до окончательного решения китайского инцидента».

Китай превратился во «второй фронт» также для американцев и англичан после атаки на Пёрл-Харбор 7 декабря 1941 г. К тому времени больше половины японских сухопутных войск были связаны на фронтах и в тылах Китая. Оставшейся части хватило для блицкрига в странах Южных морей. С 8 по 25 декабря длилась блокада Гонконга, завершившаяся сдачей в плен крупного английского гарнизона. Несколько дней ушло на разгром британских войск в Малайе. За шесть дней пал «неприступный» Сингапур, где в плен сдались свыше 70 тыс. британцев и австралийцев. На островных просторах Голландской Ост-Индии (Индонезии) сопротивление японцам продолжалось около двух месяцев. Около четырех месяцев потребовалось для разгрома американских войск на Филиппинах, являвшихся тогда колонией США. 8 марта 1942 г. десант японцев захватил столицу британской Бирмы Рангун, а к маю они контролировали почти всю колонию. Ни одна из колоний не смогла продержаться дольше, чем Шанхай, Ухань, Чанша и некоторые другие китайские города.

Неожиданная стойкость китайских войск и стремление сбалансировать влияние Москвы привели страны Запада к активизации дипломатических контактов с Чунцином, где после сдачи Нанкина обосновалось правительство Чан Кайши. Объявив войну Германии вскоре после ее нападения на Советский Союз и Японии после атаки на Пёрл-Харбор (в течение пяти лет масштабные боевые действия китайцев и японцев велись без формального объявления войны и назывались «инцидентом»), Китай уже официально стал участником Второй мировой войны и членом Объединенных Наций. Весной 1942 г. союзники сформировали Объединенное командование Китайской военной зоны, куда кроме Китая входили Вьетнам, Бирма и Таиланд. Главнокомандующим назначили Чан Кайши. Равный с великими державами новый статус Китая был закреплен участием Чан Кайши в ноябре 1943 г. в Каирской конференции, где обсуждался ход войны и послевоенное устройство Тихоокеанского бассейна, а также в Потсдамской конференции в июле 1945 г.

Заключенный в 1937 г. сроком на 5 лет Договор о ненападении оправдал себя с точки зрения интересов как СССР, так и Китайской Республики. Будучи по форме договором о ненападении, он по сути обеспечил установление отношений военно-политического союза двух соседних наций в критический момент их истории. Значение советской помощи в своих выступлениях и публикациях неоднократно подчеркивал Мао Цзэдун. Китайское правительство во главе с Чан Кайши также высоко ценило поддержку Москвы, продолжавшей оказывать посильную военную помощь и после нападения Германии на Советский Союз. Союзнические отношения СССР и Китая, выдержав проверку совместным сопротивлением фашизму и милитаризму, нуждались в новом международно-правовом документе.

Литература

 Галенович Ю.М. Россия – Китай: шесть договоров. М. 2003.

Договор о ненападении между СССР и Китайской Республикой. 1937 (на англ. яз.) // Президентская библиотека им. Б.Н. Ельцина. – URL: prlib.ru/item/692960 (дата обращения: 08.06.2021).

История дипломатии. В 5 тт. М. 1959. Т.1.

История Русской Америки (173 – 1867). В 3-х тт. / Отв. ред. акад. Н.Н. Болховитинов. М. 1997.

Колесников А.С., Стрижак Ю.Н. Проблемы власти и политики в воззрениях кн. Э.Э.Ухтомского // Розенберговский сборник: востоковедные исследования и материалы. СПб. 2014. С. 377—394.

Меликсетов А.В. История Китая. М. 2007.

Мясников В.С. Кастальский ключ китаеведа. В 7 тт. Т.5: Хороший сосед приятнее почестей всяких. М. 2014.

Нарочницкий А.Л. Колониальная политика капиталистических держав на Дальнем Востоке. 1860 – 1895. М. 1956.

Россия и Китай. Четыре века взаимодействия / Под ред. А.В. Лукина. М. 2013.

Сюэси юй таньсо [Учеба и исследования]. 1983. №6 (журнал на китайском языке).

Тарле Е.В. Крымская война. В 2-х т. М-Л. 1941-1944.

Тихвинский С.Л. Восприятие в Китае образа России. М. 2008.

Ухтомский Э. Путешествие на Восток Его Императорского Высочества Государя Наследника Цесаревича. 1890–1891. Лейпциг. 1897.

Договор о дружбе и союзе 1945 г.

Советско-китайский Договор о дружбе и союзе был заключен 14 августа 1945 г. сроком на 30 лет. Он. был первым международно-правовым документом, который отражал новый статус Китайской Республики как одной из стран-победительниц во Второй мировой войне, достойной равного положения с другими великими державами. Документ фиксировал итоги войны и обеспечивал реализацию Ялтинских соглашений 1945 г.

Советский Союз ценой колоссальных потерь внес решающий вклад в разгром Объединенными Нациями войск фашистского блока на Европейском театре. Приняв участие в войне на Тихоокеанском театре, СССР сократил время военных действий и потери союзников, которые планировали еще год-полтора воевать на Японских островах. Без разгрома Красной Армией миллионной Квантунской группы армий и марионеточных войск Маньчжоу-го война китайского народа с Японией тоже продолжалась бы еще не один год. Недаром в тексте документа говорилось о решимости сторон «вести войну против Японии до полной победы и не заключать с ней сепаратного договора» (статья 1). Статья 4 устанавливала, что обе договаривающиеся стороны обязуются не заключать какого-либо союза и не принимать участия в коалиции, направленной против другой договаривающейся стороны. Особое значение имела статья 5, в которой речь шла о послевоенном периоде двусторонних отношений. В ней обе страны обязываются «после наступления мира действовать в соответствии с принципами взаимного уважения суверенитета и территориальной целостности и невмешательства во внутренние дела другой договаривающейся стороны». Практически это было обязательством СССР вывести войска из Маньчжурии после войны и не ставить под вопрос китайский суверенитет в Синьцзяне [Цит. по: Галенович, с. 388-390].

Понесенные СССР колоссальные людские и экономические жертвы и его решающий вклад в военные действия на Западе и на Востоке были частично компенсированы согласием союзников в Ялте на основные требования Москвы, включая те, которые относились к Дальнему Востоку. Эти уступки были отражены в дополнительных соглашениях к Договору. Компромиссы и уступки правительства партии Гоминьдан и лично Чан Кайши при его заключении стали не только результатом сильного давления Америки, заинтересованной в полноценном участии Красной Армии в скорейшем завершении войны с Японией. Это было также выражением благодарности Китая за помощь в создании и укреплении современной регулярной армии Гоминьдана в 20 – 30-е годы, в отражении японской агрессии, начиная с 1937 г., и за разгром Квантунской группы армий, несколько десятилетий оккупировавшей Северо-восток Китая. Кроме того, Чан Кайши добивался невмешательства СССР в гражданскую войну против компартии Китая, которая была неизбежна после капитуляции Японии.

Сталин явно рассматривал предусмотренное Договором установление контроля СССР над военным портом Порт-Артур, соседним гражданским портом Далянь, над КВЖД, ее южным ответвлением ЮМЖД и другой собственностью как восстановление исторической справедливости и прав России, утраченных по итогам Русско-японской войны и условиям Портсмутского договора 1905 г. Это же относилось к Южному Сахалину и Курильским островам. С большим трудом удалось закрепить суверенитет Монгольской Народной Республики, которой Москва оказывала разнообразную поддержку с первых дней советской власти. В то же время Сталин не выдвигал претензий на Маньчжурию и Синьцзян, в развитие которых Россия и Советский Союз внесли большой вклад. На завершающей стадии Тихоокеанской войны Москва вполне могла бы высказать западным союзникам соответствующие пожелания и найти «веские аргументы» для Чан Кайши.

СССР все годы борьбы против японской агрессии выступал как надежный союзник Китая, что и было отражено в названии Договора 1945 г. Этот договор продолжал традицию секретного Российско-китайского договора 1896 г., также предусматривавшего союзнические отношения двух держав. Была продолжена и традиция Договора о ненападении 1937 г., первого документа, прорвавшего международную изоляцию Китая в начале тотальной японской агрессии и обеспечившего действенную помощь поставками оружия и участием в боях тысяч советских военнослужащих.

Кремль в Договоре 1945 г. фиксировал уважение к великой победе китайской нации над японским агрессором, признание ее огромного вклада в общую борьбу и понесенных жертв, а также готовность продолжать традиционные союзнические отношения. В победу китайской нации внесли вклад как сторонники партии Гоминьдан под руководством Чан Кайши, так и сторонники партии Гунчаньдан (коммунисты) под руководством Мао Цзэдуна. Полномасштабная гражданская война между двумя партиями началась только в 1946 г. и ее исход был неясен, хотя симпатии Москвы были на стороне компартии. КПК в тот момент не имела официального международно-правового статуса, он был закреплен за Национальным правительством Китайской Республики со столицей в Чунцине. Мао Цзэдун, все еще оставаясь в пещерном убежище вблизи городка Яньань на Северо-Западе Поднебесной, не мог подписывать международные документы от имени Китая.

Стоит учитывать и неопределенность послевоенного будущего Китая во время разработки текста Договора. В Москве должны были считаться с возможностью победы поддерживаемых США войск Китайской Республики в неизбежной гражданской войне в Китае. Этот вариант был близок к реализации уже в 1947 г., когда правительственные войска одержали ряд крупных побед и даже захватили Яньань, где находилась резиденция Мао Цзэдуна. вооруженные полученным от СССР трофейным японским оружием войска коммунистов отступали и в Маньчжурии, ставшей главной базой КПК. Сталин даже предлагал тайно эвакуировать Мао Цзэдуна и других руководителей на советскую территорию [Россия и Китай… с. 193].

Разработчики Договора понимали всю глубину антирусских, антикоммунистических настроений руководства Гоминьдана. В Москве помнили о событиях 1929 г., когда китайские войска пытались захватить советскую собственность – КВЖД. Знали в Москве и о публикации в Чунцине «исторических» материалов и карт с утверждениями о неравноправности договоров о территориальном размежевании с Россией в XIX в. Враждебность к Советской России неизбежно проявилась бы при продолжении правления Чан Кайши. Уже в 1946 г. администрация, полиция и армия в Харбине и других городах Маньчжурии развернули репрессии против служащих советских учреждений и русских граждан, живших на подконтрольной территории. Около 200 семей было ограблено, сотни русских стали жертвами избиений и пыток, более 60 человек погибли. Армия приступила к захвату собственности КВЖД [Россия и Китай… с. 191]. Мало сомнений в Кремле было и относительно того, что в подконтрольной Чан Кайши Маньчжурии порты, железные дороги и иные стратегические объекты были бы использованы американцами в холодной войне против СССР. Попытка высадить крупный десант в Порт-Артуре произошла уже в 1945 г.

Таким образом, Договор о союзе и дружбе 1945 г. был изначально компромиссным, переходным документом. Он зафиксировал реалии глобальной расстановки сил на тот момент и неясность перспектив событий в Китае. Договор также подтвердил традицию союза двух наций, подвел черту важному этапу российско-китайских отношений и создал заделы для новых отношений.

Договор о дружбе, союзе и взаимной помощи 1950 г.

1 октября 1949 г. в Пекине была провозглашена Китайская Народная Республика. 2 октября Советский Союз стал первым государством, признавшим единый Китай под руководством Коммунистической партии. К тому времени военно-политическая ситуация в мире и в Поднебесной сильно изменилась по сравнению с августом 1945 г., когда был подписан Советско-китайский договор о дружбе и союзе. После создания 4 апреля 1949 г. военного блока НАТО мир окончательно раскололся на два лагеря, противостоящих в холодной войне. До образования Организации Варшавского договора оставалось еще несколько лет, но социалистический лагерь в Восточной Европе уже был реальностью.

Оба лагеря располагали современными вооруженными силами с богатым опытом боевых действий. После успешного испытания в СССР 29 августа 1949 г. атомной бомбы Запад потерял важное стратегическое преимущество над Востоком, силы примерно уравнялись. Оба лагеря обладали экономическим потенциалом, быстро возрождавшимся после разрушительной войны. Оба лагеря располагали крупными человеческими ресурсами. Напряженность между Западом и Востоком нарастала, вероятность третьей мировой войны росла с каждым новым региональным кризисом, интервалы между которыми сокращались на глазах.

К тому времени в Китае произошли события, менявшие мировой баланс сил. Войскам КПК удалось переломить неблагоприятную ситуацию 1946 – 1947 гг. и с осени 1948 г. перейти в мощное наступление на силы Гоминьдана. Спустя год почти вся территория страны находилась под контролем Пекина, где в марте 1949 г. обосновалось руководство коммунистов. С провозглашением КНР стало очевидно, что на Востоке Евразии возник мощный плацдарм соцлагеря, уравновешивавший НАТО. Было необходимо оформить военно-политическую связку СССР и его нового союзника, закрепить переход 600-миллионного Китая в лагерь социализма. Задача была выполнена с подписанием 14 февраля 1950 г., во время пребывания Мао Цзэдуна в Москве, советско-китайского Договора о дружбе, союзе и взаимной помощи.

Это был третий договор между Россией и Китаем, в названии которого фигурировало слово «союз», хотя и другие договоренности XIX и XX в. в большей или меньшей степени исходили из необходимости совместного противодействия угрозам со стороны третьих стран. Складывание мировой социалистической системы вокруг СССР воспринималось лидерами Запада как реальность, несовместимая с их жизненными интересами. По периметру соцлагеря укреплялись военные базы. Разрабатывались планы ядерных атак, готовились прорывы наземных сил. Непосредственная опасность нависла и над Китаем. США не устраивала победа коммунистов в Китае, строились планы возвращения на материк войск Гоминьдана, закрепившихся на Тайване. Завершению гражданской войны и захвату Тайваня помешали корабли ВМС США. В полной готовности к интервенции были и американские войска, размещенные на тихоокеанских островах, в Японии и Южной Корее.

Антикоммунистическая истерия из-за «потери Китая» охватила верхушку американского политического истеблишмента, спецслужб и вооруженных сил. Развернутая 9 февраля 1950 г. сенатором Маккарти кампания «охоты на ведьм» делала принятие решения о реванше делом политически простым и весьма вероятным. О степени готовности США к борьбе с Красным Китаем красноречиво говорят события Корейской войны 1950 – 1953 гг. Американцы за считанные недели отмобилизовали и перебросили ударный контингент, достаточный не только для разгрома войск Северной Кореи, но и для уничтожения десятков тысяч китайских «народных добровольцев». Американцы не пересекли отделявшую Корею от Китая пограничную реку Ялуцзян не только из-за массового героизма китайских воинов (197 тысяч из них отдали в этом противостоянии свои жизни) [Си Цзиньпин: В память…]. Призывы некоторых американских должностных лиц сбросить атомные бомбы на китайские города были отвергнуты ввиду надежности «щита» советских ВВС и наличия у Москвы атомной бомбы.

Корейская война стала первым прямым столкновением США и КНР на поле боя. Она же может рассматриваться как репетиция третьей мировой войны. Не будет преувеличением сказать, что полномасштабное нападение Америки на Китай и фронтальное столкновение двух глобальных систем было предотвращено именно Советско-китайским договором, заключенным за несколько месяцев до начала этой войны. Ни в Пекине, ни в Вашингтоне не сомневались в надежности союза, связавшего СССР и КНР, в решимости Москвы выполнить взятые на себя обязательства.

И.В. Сталин рассматривал КНР как важнейшего стратегического союзника в вероятной мировой войне. Идеологическая близость двух правящих коммунистических партий была для него менее важна, чем интересы национальной безопасности Советского Союза, которые существенно укреплялись за счет приобретения нового мощного союзника. Национальными, а не только идеологическими интересами он руководствовался и на всех других этапах отношений с Китаем, в том числе в годы китайско-японской войны.

Мао Цзэдун же надеялся за счет союзнических отношений с СССР защититься от возможной контратаки с Тайваня при поддержке Америки, укрепить ослабленный войной с Японией и гражданской войной Китай, использовать успешный советский опыт послевоенного восстановления и строительства социализма, получить всестороннюю помощь и обеспечить процветание Поднебесной. Обе стратегии отвечали национальным интересам двух стран, дополняли друг друга и были в основном реализованы.

Положения нового союзного договора обрастали плотью не только на поле боя. Советский Союз быстро и последовательно выполнял условия подписанных в Москве Договора и дополнительных соглашений, которые задевали чувства национальной гордости китайцев. Это касалось ключевых пунктов Советско-китайского договора 1945 г. Так, КНР были в течение нескольких лет возвращены все права на КЧЖД (КВЖД), военно-морские базы в Порт-Артуре и Даляне. Китай безвозмездно получил также советское имущество и оборудование этих объектов [Россия и Китай… с. 220].

Своим жертвенным участием в Корейской войне КНР подтвердила готовность стать «вторым фронтом» в случае глобального столкновения лагерей социализма и капитализма. Этим во многом объясняется решение Сталина расширить программу всесторонней помощи обескровленной Поднебесной. Создание современной китайской экономики происходило по тем же лекалам, по которым параллельно шло восстановление советского народного хозяйства, пострадавшего в годы Великой Отечественной войны. Сотни советских специалистов помогали закладывать основы плановой экономики, составляли первый пятилетний план. При этом акцент делался на создание военного потенциала. Возникали отрасли тяжелой промышленности и машиностроения, о которых в Поднебесной раньше слыхом не слыхивали. Развернулась ядерная программа, строился военно-морской флот. Москва обязалась построить и реконструировать 50 крупных промышленных объектов. Пекин единовременно получил льготный кредит в 300 млн долларов на закупку необходимых материалов и оборудования.

По советским образцам развернулось создание системы высшего образования, научных учреждений, системы государственного управления, судебной системы, вооруженных сил и органов госбезопасности. Во всех этих областях действовали советские специалисты, некоторые из них были в ранге министров. Это повышало эффективность помощи, ускоряло темпы строительства социализма, ведь большинство «кадровых работников» КПК оставались тогда полуграмотными. Важность советской помощи возрастала в условиях торгово-экономической блокады Китая со стороны западных стран. В 1952 г. СССР был основным торговым партнером КНР с долей свыше 50% [Россия и Китай… с. 223].

Приоритетность национальных интересов над идеологией в политике Кремля заметно ослабла после кончины Сталина в 1953 г. Начавшаяся критика покойного лидера и попытки обеспечить мирное сосуществование с лагерем империализма насторожили Мао Цзэдуна, который разглядел опасность проецирования новаций кремлевского руководства на скопированный Китаем со сталинского режим, а также учитывал перспективу уменьшения для Москвы значения стратегических отношений с Пекином.

Советская помощь по инерции продолжалась и даже нарастала в начале руководства Н.С. Хрущева. В 1953 – 1954 гг. были подписаны соглашения о строительстве и реконструкции 156 крупных промышленных предприятий. Выделены дополнительные кредиты. В 1956 г. началась безвозмездная передача свыше 1400 проектов промышленных предприятий и свыше 24 тысяч комплектов научно-технической документации [Меликсетов, c. 637] Однако отношения с Пекином утрачивали приоритетность в глобальных планах Москвы. Одновременно подспудные комплексы и обиды «младшего брата» в китайском руководстве вырвались наружу после ХХ съезда КПСС. Центр тяжести двусторонних отношений стал смещаться в область идеологических разногласий.

Деградация связей между двумя правящими коммунистическими партиями уже к 1960 г. привела к завершению тесного взаимодействия двух великих держав. Этот процесс продолжался от одного кризиса к другому и завершился пограничными столкновениями 1969 г. Договор о дружбе, союзе и взаимной помощи фактически перестал действовать через 10 лет после подписания. Формально же Договор был разорван за год до истечения срока действия, в 1979 г., по инициативе Дэн Сяопина, который именно тогда восстановил дипломатические отношения с Вашингтоном и предложил в ходе своей поездки по Соединенным Штатам сделать КНР союзником Запада. Дэн Сяопин исходил из национальных интересов Поднебесной, полностью отбросив идеологические соображения. Он выбрал «кошку, которая ловила мышей» ради ускорения восстановления Китая после разрушительных экспериментов Мао Цзэдуна.

Переход Китая на сторону Запада снова поменял баланс сил на мировой арене, на сей раз усилив Запад и ослабив лагерь социализма во главе с СССР. У советских лидеров обострился комплекс «осажденной крепости», и они стали жестче реагировать на любые события внутри соцлагеря и по периметру его границ, которые представлялись опасными. Советский Союз был вынужден готовиться к войне на двух фронтах и наращивать оборонный потенциал. Огромные средства были направлены на стратегическое укрепление Сибири и Дальнего Востока, строительство резервной инфраструктуры (БАМ), наращивание и передислокацию войск, создание военных баз и укрепрайонов. Это непосильное состязание на двух направлениях в немалой степени повлияло на распад Советского Союза в конце 1991 г.

Из четырехвековых отношений России и Китая практически выпали два исторических периода. Первый длился с конца 1950-х годов, когда Поднебесную сотрясали сначала бедствия «большого скачка» (1958 – 1960), а затем «гражданская война с китайской спецификой» под названием «культурная революция» (1966 – 1976). Второй пришелся на 70-е – 80-е годы, когда Пекин недружественной позицией в отношении СССР обеспечивал состояние повышенной внутренней мобилизации и одновременно доказывал Западу свою ценность как союзника в холодной войне против Москвы. До военного столкновения дело, к счастью, не дошло. Однако во всех других областях развернулась своя «холодная война», интенсивность которой даже превосходила порой противостояние с Западом. Именно в те десятилетия под воздействием мощной пропаганды были созданы стереотипы «угрозы с Севера», с одной стороны, и «китайской угрозы» – с другой, которые и по сей день отравляют массовое сознание граждан двух стран. Особенно эффективным оружием психологической войны оказался так называемый территориальный вопрос. Территориальное размежевание и заключенные в этой сфере договоры ставились под сомнения Мао Цзэдуном и Дэн Сяопином, постоянно муссировались в прессе, в научной и учебной литературе.

Даже во время встречи в Пекине с М.С. Горбачевым (15 – 18 мая 1989 г.), которая знаменовала восстановление официальных связей двух правящих партий, Дэн Сяопин напомнил о «более чем полутора миллионах квадратных километров китайских земель, полученных Россией» [Беседа Горбачёва и Дэн Сяопина]. При этом, правда, он призвал «закрыть прошлое и открыть будущее». Визит в Китай главы КПСС и СССР открывал широкие возможности для нормализации и позитивного развития отношений. Однако обострение внутренней ситуации в Пекине (события на площади Тяньаньмэнь) вычеркнули их из списка приоритетов. В СССР медленная агония перестройки тоже снижала интерес к связям с КНР, хотя ужесточились ограничения на материалы СМИ с критикой Пекина, начались ознакомительные визиты партийных функционеров, делегаций ученых и общественных деятелей.

Стабилизация обстановки в Пекине и формирование нового руководства КПК и КНР во главе с Цзян Цзэминем позволила главе китайских коммунистов нанести ответный визит в Москву. Характерно, что главным итогом пребывания китайской делегации, встреч и переговоров с М.С. Горбачевым и другими руководителями стал документ о территориальном размежевании. 16 мая 1991 г. министры иностранных дел подписали «Соглашение между СССР и КНР о советско-китайской государственной границе на ее Восточной части» [Советско-китайский договор о границе]. Практически на всем протяжении рубежи к востоку от Монголии были уточнены и обозначены на картах на основе предыдущих документов о границе и с учетом современного международного права. Предусматривалось продолжение переговоров по спорным участкам. Этот документ стал последним для Советского Союза в истории отношений с Китаем. Он расчистил часть завалов на пути к новым отношениям после распада СССР и образования Российской Федерации. До заключения нового базового документа оставалось еще целых 10 лет. Это время не было потрачено впустую.

Пекин быстро признал новую власть в Москве. После недолгого переходного периода контакты двух сторон возобновились. На своих местах остались почти все участники различных переговоров по пограничным, торговым, гуманитарным вопросам. Бурно развивалась «народная дипломатия» в форме «челночной» торговли, которая позволила восполнить хронические дефициты на российских прилавках, дала занятие и заработок сотням тысяч впавших в нищету людей.

Первый президент РФ Б.Н. Ельцин и хорошо знавший Советский Союз и владевший русским языком глава КНР Цзян Цзэминь установили неплохие личные отношения и регулярно обменивались визитами. С 1992 по 1999 г. российский руководитель побывал в Пекине 4 раза, а китайский в Москве – 5 раз. В ходе официальных и неформальных бесед рождались новые идеи, новые формы двусторонних отношений. Так, в Совместной декларации 1996 г. впервые появилась формулировка «отношения равноправного доверительного партнерства, направленного на стратегическое взаимодействие в XXI веке». В других документах за подписью первых лиц оттачивались формулировки равноправных и взаимовыгодных двусторонних отношений, взаимодействия на международной арене. Не были обойдены и территориальные вопросы – удалось договориться о совместном хозяйственном использовании отдельных островов и прилегающих к ним акваторий пограничных рек.

Договор о добрососедстве, дружбе и мире 2001 г.

Первый российско-китайский международно-правовой документ в новом веке и новом тысячелетии – Российско-китайский договор о добрососедстве, дружбе и сотрудничестве – был подписан президентом России Владимиром Путиным и председателем КНР Цзян Цзэминем 16 июля 2001 г. в Москве [Договор о добрососедстве…]. За минувшие 20 лет договор не обветшал. Его отдельные статьи позволили развить традиционные и создать новые направления взаимодействия. Возможно, такая живучесть объясняется его реализмом, учетом непростой судьбы предыдущих эпохальных договоренностей, зигзагов в отношениях между Москвой и Пекином. Даже название Договора лишено иллюзий – на первое место поставлено добрососедство.

Закрыть токсичный территориальный вопрос не на словах, а на деле была призвана 6-я статья, в которой «закрепляется отсутствие у сторон взаимных территориальных претензий». Два небольших участка «с неурегулированным статусом» предстояло обсудить «для нахождения взаимовыгодного компромисса». Такой компромисс был достигнут после непростых переговоров в 2004 г. Было подписано «Дополнительное соглашение о государственной границе на ее Восточной части», вступившее в силу после ратификации в 2005 г. [Дополнительное соглашение…]. Важность устранения этого последнего раздражителя понятна с учетом истории с таким же раздражителем в Китайско-японском договоре 1972 г. Пекин и Токио не смогли договориться в срок о принадлежности нескольких необитаемых скал под названием «острова Дяоюйтай/Сэнкаку», и Дэн Сяопин предложил «оставить вопрос следующим поколениям». Уже через 40 лет эти поколения оказались на грани вооруженного конфликта. В нашем случае решение судьбы островов на Амуре по принципу «50 на 50» является взвешенным и дальновидным.

С учетом истории предыдущих двусторонних договоров и специфики текущего момента необходимо было дать определение характера новых отношений России и Китая. Уже в первой статье Договора, впервые в документе такого уровня, был выделен принцип «равноправного доверительного партнерства и стратегического взаимодействия» в качестве долгосрочной основы. Новаторский принцип «стратегического взаимодействия» был столь же емким, сколь и неопределенным. Он позволял наполнять его реальным содержанием в зависимости от развития мировой обстановки, нюансов в понимании национальных интересов двух стран. Неудивительно, что этот новый термин уже вскоре вошел в моду в международно-правовом обиходе. «Стратегическое партнерство» стало штампом, который употребляется теперь не реже, чем «мир и дружба».

С самого начала наполнения Договора практическим содержанием особенно эффектно и эффективно шло наращивание военно-стратегического компонента. Расширились контакты военных в ходе совместных учений на земле, море, в космосе и киберпространстве. Нарастают обмены новинками военной техники и технологии. Стратегические бомбардировщики с похожими красными звездами ВВС России и Китая совместно патрулируют пространство вблизи американских военных баз в Японии и Южной Корее. Фундаментом возрождающегося доверия стала Статья 7: «Договаривающиеся Стороны предпринимают усилия по обеспечению собственной безопасности, основываясь на принципе разумной достаточности вооружений и вооруженных сил. Военное и военно-техническое сотрудничество между Договаривающимися Сторонами, осуществляемое на основе соответствующих соглашений, не направлено против третьих государств».

Для наращивания стратегического партнерства первостепенное значение имела и Статья 9. В ней содержались понятия, обычно встречающиеся в «договорах безопасности», означающих военно-политический союз: «В случае возникновения ситуации, которая, по мнению одной из Договаривающихся Сторон, может создать угрозу миру, нарушить мир или затронуть интересы ее безопасности, а также в случае возникновения угрозы агрессии против одной из Договаривающихся Сторон Договаривающиеся Стороны незамедлительно вступают в контакт друг с другом и проводят консультации в целях устранения возникшей угрозы».

Москве и Пекину было крайне важно избавиться от дурных воспоминаний недавнего прошлого. Отсюда такие положения Статьи 2: «Договаривающиеся Стороны в своих взаимоотношениях не применяют силу или угрозу силой, не используют друг против друга экономические и иные способы давления и разрешают разногласия между собой исключительно мирными средствами… Договаривающиеся Стороны подтверждают обязательства не применять первыми друг против друга ядерное оружие, а также взаимно не нацеливать стратегические ядерные ракеты». Все эти «стратегические» статьи и их реализация на деле позволили создать ситуацию, которую китайцы описывают выражением «стоять спина к спине».

Статьи нового Договора начали работать очень быстро. Взять хотя бы Статью 14, которая гласит: «Договаривающиеся Стороны всемерно способствуют укреплению стабильности, утверждению атмосферы взаимопонимания, доверия и сотрудничества в регионах, прилегающих к их территориям, и содействуют усилиям по созданию в этих регионах соответствующих их реалиям многосторонних механизмов взаимодействия по вопросам безопасности и сотрудничества». Уже в 2001 г. был создан как раз такой «механизм взаимодействия» – Шанхайская организация сотрудничества (ШОС). В этой региональной структуре сейчас состоят Китай, Россия, Казахстан, Таджикистан, Киргизия, Узбекистан, Индия и Пакистан. Среди членов ШОС – 4 ядерные державы. К деятельности ШОС также имеет отношение Статья 20: «Договаривающиеся Стороны в соответствии со своим национальным законодательством и международными обязательствами каждой из них активно сотрудничают в области борьбы с терроризмом, сепаратизмом и экстремизмом…».

Идейные истоки создания в июне 2006 г. организации БРИКС (Бразилия, Россия, Индия, Китай и Южная Африка) тоже можно найти в Договоре 2001 г., в Статье 17 говорится о развитии «сотрудничества в международных финансовых учреждениях, экономических организациях и форумах…».

Конечно, в договоре присутствуют статьи о торговле, об экономическом, научно-техническом и гуманитарном сотрудничестве. За 20 лет на этих направлениях достигнуто немало. объем торговли даже в «ковидном» 2020 г. превысил 107 млрд долларов. Обмены студентами исчисляются десятками тысяч. В китайском Шэньчжэне стал действовать совместный университет с преподаванием на китайском и русском языках. До пандемии COVID-19 поток туристов исчислялся миллионами. На этой основе выросли взаимные симпатии обычных людей, о чем говорят опросы общественного мнения.

Даже самый лучший документ – не панацея в межгосударственных отношениях с многовековой историей, с их застарелыми болезнями и фобиями. Договор 2001 г. не устранил, да и не мог устранить все накопившиеся за годы противостояния преграды и стереотипы, «бутылочные горлышки» в торговых и финансовых операциях. Но эти недостатки в областях торгового и гуманитарного сотрудничества влияют на жизненно важные интересы России и Китая в меньшей степени, чем состояние «стратегического» компонента. Приоритет стратегии над тактикой, «высшей математики» над «арифметикой» национальных интересов, похоже, еще долго будет «новой нормальностью» российско-китайских связей.

В двусторонних отношениях многое зависит от личных качеств первых лиц, их взаимных антипатий или симпатий. Ускорению «стратегического партнерства» на основе договора 2001 г. помогают частые контакты В.В. Путина и Си Цзиньпина, доброжелательная атмосфера их переговоров, обязательность в выполнении договоренностей. Свой первый зарубежный визит Си Цзиньпин совершил в Москву весной 2013 г., и затем его встречи с В.В. Путиным проходили ежегодно вплоть до начала пандемии. Оба лидера обсуждали международные проблемы, проясняли позиции по неизбежным затруднениям в двусторонних отношениях. Си Цзиньпин с пониманием отнесся к позиции Путина в 2014 г. во время кризиса на Украине. Путин же поддержал насторожившую российских экспертов инициативу «Один пояс и один путь», остановил уже начавшуюся критику позиции Пекина по ситуации в Южно-Китайском море. Подобных примеров взаимной поддержки в международных делах довольно много. Ко времени встречи В.В. Путина и Си Цзиньпина в июне 2019 г. стратегическое партнерство находилось на таком высоком уровне, что одобренное ими дополнение – «стратегическое партнерство новой эпохи» – было расценено экспертами как весьма многозначительный шаг, который может привести к «большому скачку» – оформлению очередного в истории двусторонних отношений союза.

Необходимость договора о союзе в условиях новой холодной войны
Вопрос о заключении союзного договора, четвертого в истории российско-китайских отношений, стал всерьез обсуждаться в экспертных кругах и СМИ двух стран летом 2019 г. не случайно. Количество враждебных слов и дел администрации президента Трампа к тому времени перешло в качество под названием «холодная война». Россия и Китай стали ее двумя практически равноценными фронтами. ясно, что русофобия и синофобия не являются монополией одной лишь Республиканской партии и лично Трампа, но в равной степени присущи и Демократической партии. Направленные против Москвы и Пекина законодательные акты почти всегда принимались единодушно обеими партиями, обеими палатами Конгресса США. Неприятие ими России и Китая неизбежно стало ускорять их движение навстречу друг другу в области безопасности, поставило в повестку дня новые формы российско-китайского стратегического партнерства, необходимость качественного повышения его уровня.

В Москве и Пекине сложились группы экспертов, предлагающие юридически оформить союзнические отношения, де-факто сложившиеся между двумя странами, в той или иной форме – от заключения нового договора до подписания секретного соглашения типа Союзного договора 1896 г. Весьма влиятельны и другие эксперты, категорически отвергающие новый союз либо относящиеся к этой идее со скепсисом. По мере ужесточения антироссийских и антикитайских действий США и Запада в целом эта полемика обостряется.

22 октября 2020 г. В.В. Путин во время видеовыступления на заседании дискуссионного клуба «Валдай» несколько раз говорил о Китае. Наибольшее внимание привлекло его «размышление вслух» о возможности оформления альянса России и Китая: «Мы всегда исходили из того, что наши отношения достигли такой степени взаимодействия и доверия, что мы в этом не нуждаемся, но теоретически вполне можно себе такое представить. Мы проводим регулярные военные мероприятия совместно, учения и на море, и на земле, и в Китае, и в России, мы обмениваемся лучшими практиками в сфере военного строительства. Мы достигли большого уровня взаимодействия в сфере военно‑технического сотрудничества, причем это, наверное, самое главное, речь не только об обмене продукцией или купле‑продаже военной продукции, а об обмене технологиями. И здесь есть вещи очень чувствительные. Я сейчас не буду говорить об этом публично, но наши китайские друзья об этом знают. Наше сотрудничество с Китаем, без всяких сомнений, повышает обороноспособность Китайской народной армии. И Россия в этом заинтересована, и Китай. Так что как это будет развиваться дальше – жизнь покажет. Но перед собой такой задачи сейчас не ставим. Но в принципе и исключать этого не собираемся» [Путин не исключил…].

Вскоре официальный представитель МИД КНР заявил, что «в традиционной дружбе Китая и России нет пределов и запретных зон для расширения двусторонних связей». Он также отметил, что заявление российского лидера «демонстрирует высокий уровень и особую природу наших двусторонних связей» [Ван И: взаимодействие…].

Первые сто дней, да и последующие недели администрации нового президента США Д. Байдена развеивают остаточные иллюзии в формирующих политику кругах Москвы и Пекина. Вербально и на деле Вашингтон подтверждает прогнозы экспертов, которые предсказывали, что при Байдене США станут наращивать сдерживание Китая, при этом сохраняя или даже понижая уровень враждебности России. Так, в программном документе «Национальная стратегия безопасности» за подписью 46-го президента США, опубликованном 3 марта 2021 г., говорится: «Китай является единственным конкурентом, потенциально способным за счет объединения своей экономической, дипломатической, военной и технологической мощи стать постоянным вызовом стабильной и открытой международной системе» [Белый дом…]. Почти одновременно с программным заявлением по внешней политике выступил государственный секретарь Э. Блинкен, указав, что «Китай является самым большим вызовом для США в XXI в., и этот вызов превосходит те, что исходят из России или с Ближнего Востока» [Блинкен заявил…].

Сейчас уже стало ясно, что различия в «китайской политике» старой и новой администраций относятся только к тактике. Если Д. Трамп рассчитывал одержать верх за счет мощи самих Соединенных Штатов, то Дж. Байден старается объединить союзников и сочувствующих в подобие «Антикитайского Интернационала». В Китае пока продолжают говорить о нежелании вступать в какие-либо союзы и коалиции. Однако рост антикитайских настроений в ведущих западных странах на фоне событий, связанных с COVID-19, и реальный прогресс в консолидации антикитайского «пула» создают у руководства КНР стимулы к частичному пересмотру завещанного Мао Цзэдуном принципа «опоры на собственные силы». Изменение его подхода к заключению союза с Россией вполне возможно. Интересы национальной безопасности двух соседних держав максимально сблизились, у них вновь появился общий противник.

Российско-китайский договор о дружбе, мире и добрососедстве 2001 г., согласно его положениям, подлежит автоматическому продлению каждые 5 лет. Очередное продление должно состояться 16 июля 2021 г. Это, однако, не мешает активизировать работу над дополнениями в существующий текст или подготовку нового договора. Визит министра иностранных дел России Лаврова в КНР в конце марта 2021 г. открыл перспективу встречи В.В. Путина и Си Цзиньпина в ближайшем будущем. В Москве и Пекине обсуждается вопрос о «наполнении новым содержанием» существующего Договора 2001 г. Состоявшиеся в конце мая в Москве переговоры руководителей Советов безопасности двух стран Н. Патрушева и Ян Цзечи и, особенно, телефонный разговор последнего с президентом В.В. Путиным, дали основания экспертам ожидать скорого визита главы РФ в Китай. Так, информированная партийная газета «Глобал таймс» сообщила, что визит может состояться после встречи Путина с Байденом 16 июня 2021 г., до 20-й годовщины Московского договора 16 июля [Biden, Putin to hold summit…]. Нетрудно догадаться, что главным вопросом как на переговорах в Женеве, так и на возможных переговорах в Пекине станет вопрос о глобальной стратегической стабильности». Короче говоря, о «большом треугольнике».

Если речь зайдет о документальном закреплении состояния двусторонних связей, то в модифицированном тексте, на мой взгляд, прежде всего следовало бы зафиксировать новый уровень военного взаимодействия. В Договоре 1950 г. недвусмысленно говорилось: «В случае, если одна из Договаривающихся Сторон подвергнется нападению со стороны Японии или союзных с ней государств, и она окажется, таким образом, в состоянии войны, то другая Договаривающаяся Сторона немедленно окажет военную и иную помощь всеми имеющимися в ее распоряжении средствами». Эти обязательства сделали невозможным нападение на КНР сразу после ее провозглашения, предотвратили распространение Корейской войны на весь Тихоокеанский регион или даже перерастание в войну мировую. Сейчас системный и скоординированный натиск Запада на Восток в лице России и Китая вновь повышает риск глобальной катастрофы. Синергия потенциалов возмездия Москвы и Пекина стала бы непреодолимым барьером для развязывания региональных и глобальных войн.

Желательность корректировки Договора 2001 объясняется еще одной причиной. За минувшие 20 лет проявилась необходимость оформления единым международно-правовым документом всей линии прохождения российско-китайской границы. 6-я статья Договора «закрепила отсутствие у сторон взаимных территориальных претензий», но оставила два небольших участка «с неурегулированным статусом». В 2004 г. было подписано Дополнительное соглашение о государственной границе на ее восточной части. Однако в СМИ и блогосфере Поднебесной продолжали появляться и появляются материалы, повторяющие претензии на российские территории, прежде всего в Приамурье и Приморье. Даже китайские туристы, посещавшие российский Дальний Восток, делали заявления в этом духе, оставляли соответствующие записи в книгах посещения музеев. Все это не может не воскрешать настороженность в России в отношении китайских соседей. . Необходимо окончательно зафиксировать линию границы и ее режим в едином документе. У китайских властей достаточно возможностей и ресурсов для того, чтобы положить конец историческим спекуляциям. Совокупность дипломатических и политических мер вполне способна устранить остатки взаимного недоверия как среди населения, так и в элитах двух стран.

Если подготовка, на мой взгляд, необходимого нового российско-китайского договора станет реальностью, то в его название ключевым словом следовало бы сделать «союз». В любом случае важно подчеркнуть сближение наших стран в последние 10 лет, которые нередко называют «новой эпохой». В названии можно обойтись без штампов о «дружбе и сотрудничестве», которые кочуют из одного документа в другой, но редко соответствуют реальности. Зато слово «добрососедство» из Договора 2001 г. прошло проверку временем, его вполне уместно повторить. Таким образом, вырисовывается такой вариант: российско-китайский «Договор о союзе и добрососедстве новой эпохи».

Литература

Белый дом представил промежуточную стратегию США по национальной безопасности // ТАСС. 03.03.2021. – URL: tass.ru/mezhdunarodnaya-panorama/10829651 (дата обращения: 08.06.2021).

Беседа Горбачёва и Дэн Сяопина (Пересказ М.С. Горбачевым содержания встречи с Дэн Сяопином, состоявшейся в 1989 году) // Прорывист. – URL: prorivists.org/doc_deng-gorby-1989/ (дата обращения: 08.06.2021).

Блинкен заявил, что военная конфронтация противоречит интересам как США, так и Китая // ТАСС. 03.05.2021. – URL: tass.ru/mezhdunarodnaya-panorama/11298507 (дата обращения: 08.06.2021).

Ван И: взаимодействие КНР и РФ не имеет предела и запретных зон [王毅：中俄战略合作没有止境，没有禁区，没有上限] // Синьхуа. 01.02.2021. – URL: xinhuanet.com/world/2021-01/02/c_1126937927.htm (на китайском языке) (дата обращения: 07.06.2021).

Галенович Ю.М. Россия – Китай: шесть договоров. М. 2003.

Договор о добрососедстве, дружбе и сотрудничестве между Российской Федерацией и Китайской Народной Республикой. 16.07.2001 // Сайт президента России. – URL: kremlin.ru/supplement/3418 (дата обращения: 08.06.2021).

Дополнительное соглашение между Российской Федерацией и Китайской Народной Республикой о российско-китайской государственной границе на ее Восточной части. 31.05.2005 // Электронный фонд нормативно-технических документов. – URL: docs.cntd.ru/document/901945334 (дата обращения: 08.06.2021).

Меликсетов А.В. История Китая. М. 2007.

Путин не исключил возможности военного союза России и Китая // ТАСС. 22.10.2020. – URL: tass.ru/politika/9793177 (дата обращения: 08.06.2021).

Россия и Китай. Четыре века взаимодействия / Под ред. А.В. Лукина. М. 2013.

Си Цзиньпин: В память о китайских народных добровольцах, сражавшихся в Войне за сопротивление американской агрессии и оказание помощи корейскому народу за пределами Китая. 2020.10.31 // Посольство Китайской народной республики в Российской Федерации. – URL: ru.china-embassy.org/rus/ggl/t1828247.htm (дата обращения: 08.06.2021).

Советско-китайский договор о границе. 16.05.1991 // Викитека. – URL: clck.ru/VNgdz (дата обращения: 08.06.2021).

Biden, Putin to hold summit in Geneva in June // Global Times. 26.05.2021. – URL: globaltimes.cn/page/202105/1224490.shtml (date of access: 07.06.2021)